ДЕВОЧКА-ВИДЕНЬЕ

(размышления о Харуке)

  Выпуск 4.

(как нежданное лирическое отступление)

  Да, вот таким образом обстоят дела. Харука живёт в постоянном напряжении, хотя сама этого не видит. К ней как нельзя лучше подходит выражение «горе от ума»*. Шибко умная, поэтому и гружёная чем только можно. Восприятием окружающего мира, восприятием себя в нём и себя отдельно как становящуюся личность, восприятием прошлого, настоящего и будущего, далеко не светлого будущего. И ладно бы, если б была возможность хорошенечко разобраться во всём этом, было бы достаточно времени побыть наедине с самой собой. Но человек – существо социальное, должен, вынужден каждодневно общаться с другими людьми. Невозможно прожить даже один день, выполнив все полагающиеся обязанности и ни разу не увидев ни одного человека, пусть даже где-то вдали. А особенно в японском обществе, где даже в таком интимном месте, как туалет, простите за циничную бытовуху, человек чувствует себя словно под чьим-то ненавязчивым, но пристальным взглядом.

  Бедная Харука. Как раз в то время, когда человеку требуется настоящая поддержка, в подростковом возрасте, она остаётся одна. В принципе-то, как и большинство, проблема «отцов и детей» вечна – но ей от этого не легче. Ей хуже, потому что больше никто не видит того, что видит она.

  Стоит присмотреться к эпизоду, где описывается история небезызвестного знакомства.

  …Сон Харуки.

  Если Рей показана такой, какой мы можем увидеть и видели её в нормальной жизни, то Харука одета во что-то, чего мы раньше на ней не замечали и больше не заметим**, и это привлекает внимание. Если Рей изображена с краю экрана, то Харука – практически прямо напротив нас, мы почти стоим за её спиной, и это на нас движется волна разрушения. Если во сне Рей мы смотрим большей частью не на неё саму, а на то, что происходит вокруг (по развитию сюжета это логично), то во сне Харуки всё наоборот – в очень малом количестве кадров мы не видим саму сновидицу-ясновидицу, пусть и с разных ракурсов. Лишь там, где мы никоим образом не можем понять, на ЧТО же она смотрит, нам это показывают крупным планом – то бишь перед нами Сейлор Нептун.

  Вывод один – как и следовало ожидать, нашей целью является не изучение грядущего, а вникание в состояние души Харуки. А Харуке, кстати, в этот момент максимум четырнадцать лет, если не меньше, хотя, признаюсь честно, я не умею определять приблизительный возраст человека по его лицу. Но всё равно маленькая, маленькая, моложе той девушки, что появляется на экране в течение всего третьего сезона, не намного, но моложе. Самый что ни на есть подросток. Изумлённый, взволнованный, остро переживающий происходящее – но не напуганный, держащий, насколько возможно, себя в руках - подросток. И нельзя сказать, что мы чётко видим все её телодвижения, которые могли бы рассказать больше, чем рассказали, отнесись создатели аниме к прорисовке с большим старанием (чем они почти никогда не грешат), но показана хотя бы напряжённость, взволнованность и резкость. Стоит, вся напружинилась, раз – развернулась, поза та же, голова судорожно поднята. Готова к действиям, хотя и не знает, что может сделать. Не знает. Потому что ещё не полностью воспринимает всю тяжесть и весь ужас открывающейся ей картины.

  Узнаёт и осознаёт уже повзрослевшей, такой, какой в аниме стоит на беговой дорожке. Стоит, мучаясь от постоянно, нескончаемо действующей на мозги прокрутки перед глазами вещего сна. Стоит, думая не о соревновании, а о том, как избавиться от этого видения, засевшего в теле и нервах невыдирающейся ноющей занозой.

  Стоит, практически самая высокая и самая мощная из всех спортсменок…

  …Она вполне могла бы сбросить с себя хотя бы часть этой моральной тяжести, подумав: нет, что-то да будет хорошо, хоть в чём-то мне должно повезти. Но Нептун стоит перед её глазами олицетворением покорности беспощадному грядущему, олицетворением смирения и полного переложения на свои плечи предстающей тяжести – несомненной и невыносимой тяжести. Этакий мазохизм: да – я знаю – ноша необычайно тяжела – она не может быть не тяжела – она будет непереносима – и я обязательно буду мучиться, страдать, жаловаться на судьбу и нести свой крест дальше, изнемогая под его тяжестью – но я с честью приму страдания и боль, которые обязательно будут ниспосланы мне – я осознаю всю свою ответственность – и я молитвенно сложу руки – и закрою глаза – о, как же жесток этот мир!.. – и затем открою, и взгляну со всем возможным пафосом – только ты и я, ты и я, только ты и я будем мучиться.

  Поэтому Харука, хоть и поколебавшись, соглашается. Да, эта ноша не может быть не тяжела.

  Но когда она срывается с места и мчится вперёд, она раскрывает сердце бьющему в лицо ветру. Она быстра и свободна в эти краткие мгновения, быстра и свободна, как этот ветер. Она легка настолько, что может убежать от своих проблем и до глубины души прочувствовать свободу. Но убежать от них она может только в эти секунды – а потом… потом опять земное тяготение, давящее на плечи грузом всё тех же и даже ставших ещё более тяжёлыми проблем. И не передать словами, насколько тоскливо, насколько мучительно возвращаться к бренному, непосильному бытию, насколько ничтожным, малым кажется время, проведённое наедине с ветром – оно кончается тем быстрее, чем быстрее ты бежишь.

  Только в эти мгновения Харука такая, какая она есть. Сливаясь с ветром в едином порыве, она чувствует: да. Да, всё может быть легче, эти беды можно пережить, можно даже пронестись над ними так же, как сейчас!

  За короткое время забега внутри неё просыпается ещё не убитая вера, вера Усаги, вера Сейлормун. Детская вера в добро.

  Не может всё идти по определённому и жёсткому пути. Есть свет в конце бесконечного туннеля. Есть, и она его увидит, стоит только раскрыться, отпустить душу, позволить ей слиться с ветром. А душа обязательно найдёт нужную дорогу, она не заблудится, ведь это её истинная жизнь.

  Не думает Харука на беговой дорожке о всяких там наградах и призовых местах. Её толкает вперёд не желание победить, а неистребимая тяга к раскрытию её забитой в стандартные рамки полудетской души. И именно поэтому девушка побеждает.

  И в то время, когда любой другой человек на её месте радовался бы, она, может быть, с трудом сдерживает желание броситься кому-нибудь на шею и рассказать обо всём, буквально обо всём, что её мучает. Потому что вот только-только она начала раскрываться, она снова обрела веру, надежду, она вознеслась над землёй – и дистанция кончилась, и она остановилась, где, что, как? а всё, оказывается, уже позади, она выиграла - и снова стоит, стоит на этой земле, с готовностью навешивающей на неё всю прилагающуюся тяжесть. Что, раскрыться захотела? Не дождёшься! Сколько ещё судьба должна шарахать тебя головой о стол, чтобы ты наконец поняла, что здесь тебе не поле с цветочками и ангелочками, а нормальная, жёсткая, реальная жизнь?

  И снова с укором встаёт перед глазами образ Нептун. Да как ты могла подумать, что всё может быть легче, чем кажется?..

  И Харука опускает плечи, закрывает сердце, заталкивает душу в слишком тесную для неё клетку, разворачивается и уходит. Под торжествующе-мазохистским взглядом Нептун.

  Подробнее о самой Нептун в теле Мичиру, о вот этой её картинной позе и смысле этой позы.

  Типично для девочки-отличницы, которую все любят, все хвалят, все жалеют, которая может многое и отлично об этом знает – и нередко берёт на себя обязательства, большие, чем обычно, потому что, если она с ними справится, ею будут ещё больше восхищаться и ставить её в пример остальным: посмотрите, какое солнышко, настоящий клад для родителей, настоящая маленькая леди, умная, красивая, тихая, послушная, много может, много знает, и как учится, какая ответственность, какая обязательность, а ведь работа так тяжела для неё!

  И тут, как мне кажется, проявляется то же самое. Сколько чувств Мичиру-Нептун вкладывает в свои слова и свои жесты! На неё просто невозможно не обратить внимания, ведь насколько тяжела её миссия и как гордо она принимает её на свои плечи, хотя и знает, что предстоит очень сложное дело! А уж тем более нельзя не покрасоваться перед всполошённой растрёпанной девчонкой-сорванцом с распахнутыми от изумления глазами и ртом – к тому же пространственно находящейся ниже Нептун, а это тоже многое значит.

  Разумеется, это всё не нарочно, может быть, даже несознательно, но похоже, что девочка с детства привыкла к такому преподношению себя и своих достоинств***.

  Да, Мичиру мне кажется такой. Если вглядеться в кадры её первого знакомства с Харукой, нельзя не заметить диссонанс. Две девушки. С одной стороны – девочка-мальчишка, слишком высокая, слишком худая, слишком угловатая, слишком растрёпанная, да и одетая не для выхода в высший свет, и немного стесняющаяся всего перечисленного, и оттого ещё менее выгодно преподносящая себя. С другой – девочка-картинка, среднего, привычного роста, в меру стройная, но заметно выделяющаяся из толпы: ухоженная до кончиков маленьких элегантных туфелек, в красивых нежных руках аккуратная папка, вся поза, весь облик дышит благовоспитанностью, сразу бросающейся в глаза.

  …Не является ли одной из причин вздрагивания Харуки ещё и то, что в этой девушке она внезапно видит свою давно позабытую мечту, образ истинной леди?..

  Но ни в коем случае нельзя приписывать Харуке такое чувство, как зависть. В ней этого нет. Вообще. А именно в данном случае завидовать и подавно нечему. Одному от рождения дано одно, другому – другое, и только от тебя зависит, как ты сумеешь преподнести свои достоинства. И если Мичиру создана для того, чтобы царить над всем миром, блистать несомненной и непревзойдённой красотой души и тела, то Харуке с её внешностью и характером место как раз в гараже, среди канистр с бензином и грубых тяжёлых инструментов, и на трассе, в эпицентре шума и пыли. Да, она тоже может многое, и она лучшая, но только в своей стихии, которая, увы, считается не созданной для её пола. А там, где и нужно бы с точки зрения общества преподнести свою женственность, она никто, потому что и преподносить-то, мягко скажем, нечего. Так уж лучше знать своё место и не высовываться, чтобы не получать по носу.

  Примерно так может думать Харука. Примерно такие мысли могут за мгновение пролететь в её голове и тут же скрыться.

  Но, как бы там ни было, красота красотой, а главное сейчас то, что перед ней та, которая сыграет огромную роль в её жизни. Харука чувствует это. И никакого притяжения и тем паче любви с первого взгляда у неё не возникает. Мичиру – спутница того, от чего Харука хочет уйти. Поэтому излишние контакты с этим человеком ей не нужны, тем более что, во-первых, в процессе предлагаемого написания картины могут завязаться отношения не приятельские, а дружеские, а этого Харуке не надо, раскрываться она не любит; а во-вторых, сразу понятно, что Мичиру сама по себе личность, к ней не применишь обычные средства общения и просто так от неё не отвяжешься, она тоже умная и тоже проницательная, а значит – неизвестно, чего от неё ждать.   

  И Харука поворачивается спиной и уходит, и сожалея о содеянном, и радуясь ему.

  А Мичиру за её спиной разочарована. Закадрить объект не удалось. А кроме того, она прекрасно видит, что Харука всё поняла - но ушла. Значит, то, что могло бы пройти легко, усложняется. Харука, оказывается, тоже не лыком шита и с ней стандартные номера не пройдут, хотя это и немного неожиданно. Странновато всё же ожидать подобного от такой… пусть она и предстаёт перед глазами Мичиру в розовом свете.

  Я ни за что не поверю, что где-то в глубине души Мичиру не прячет усмешку над Харукой как над девушкой. Да, она любит Харуку всем сердцем, тянется к ней всем телом, но внешне как предмет интереса для противоположного пола Харука, особенно по сравнению с Мичиру,.. ну… мало что из себя представляет. Но это и к лучшему. На её фоне красота Мичиру расцветёт ещё сильнее****.

  ^Не к этому ли сознательно и подсознательно стремится каждая осознающая свою красоту женщина? Иметь менее красивую подругу и везде ходить с ней рядом, да чтобы навстречу попадалось побольше мужчин, пусть они этой женщине и не нужны?..^

  …Харука уходит. Мичиру надежды не теряет.

  На корабле, во время выступления, она следит за Харукой. Смотрит ли? Слушает ли? Уходит?! Ну… Ну как же так?!.. …Хорошо. Мичиру не отступится.

  В коридоре, рядом с картиной, она неосознанно (а может, и осознанно, но в самую, наверно, последнюю очередь) пытается применить «женские штучки». Всё те же нежные жесты и позы: сесть прямо на лестницу, показавшись сверху маленькой и где-то беззащитной, грациозно встать, красиво сложив руки. Можно даже так. Ну, ты, что в пиджаке, посмотри. В нашей школе учится кто-то, кто хотел бы ездить с тобой в машине. Откидывает волосы, прикрывает глаза. Флирт, чистый флирт: неужели ты даже не догадываешься, о ком я говорю?..

  В том-то и дело, что догадывается. Харука сама девушка и все эти дела знает, даже если и странно ожидать от неё такого. Поэтому она не реагирует ни на слова о поклонниках, ни на слова о машине и о ком-то таинственном. Она всё видит. И ей важно только узнать ответы на свои вопросы, и чего там хочет добиться Мичиру – её дело, Харуку это не волнует.

  А Мичиру - раздражает. Ты же видишь и знаешь, что я хочу сказать. Ты же знаешь, что нам предстоит. Сопротивление неизбежному бессмысленно. Что же ты ерепенишься? Думаешь, одна такая, с мечтой? Да у меня тоже есть мечта, и не хуже! Но я почему-то принимаю обязательства на себя, а ты что же? И не обращаешь на меня внимания, а у меня ведь такой наряд, такую, как я, ещё поискать!

  Но даже гнев не приносит Мичиру желаемых результатов. Харуку так легко с пути не собьёшь, она привыкла упорно идти вперёд, по своим желаниям.

  Требуется только сражение с чудовищем и ранение, чтобы Харука наконец поняла, чего от неё хотят…

  …Ну скажите мне, пожалуйста, почему целых пять воинов из девяти, считая самого главного воина, спокойно сочетают личную жизнь с планетарными битвами, принимая свою миссию как нечто неизбежное, но не из ряда вон выходящее? Та же школа: какое-то время на неё отводится, но ведь не вся жизнь!

  ^Что, кстати, странно для истинно японских школьников. Они там все такие, как Ами, даже хуже - считают, что если спишь четыре часа в сутки – может, и поступишь, но если спишь пять – уж точно провалишься. Однако суть не в этом.^

  А эти-то четыре мымры чего дурью маются? Взрослые? Умные? Да дай Бог каждому из нас хоть на немного быть таким глупым ребёнком, как Усаги и её компашка! Ведь насколько бы спокойнее стало жить!

  Харуку задрючивает Мичиру. Мичиру сама по себе такая ответственная и обязательная. Сецуна всегда одна, сама в себе, и иначе вроде даже как не может. А Хотару задрючивают все три чуфыры сразу плюс всякие воспоминания о Мессии Тьмы и т.д. И во-от они крутятся, ах, как тяжко, ах, как сложно, ой, какие те пять детские и непосредственные, ой, а мы так не можем, уже не сможем, мы другого уровня, мы должны быть более ответственными. Только балахонов чёрных не хватает, крестов и вериг, и пошли монашки дружным строем слёзы лить, как жизнь тяжела.

  Ведь, казалось бы, рядом Усаги и Чибиуса, уже этих двух с головой хватает, а за ними остальные скачут, как за золотым гусём братьев Гримм. Нет, так ведь и будут глючиться – два плюс два равно четыре.

  Я, скорее всего, не права, но чисто субъективно считаю – начинается всё с Мичиру. Харука спокойно может ускакать на волю, а на воле хорошо и Усаги можно встретить. Сецуна с Хотару – к Чибиусе, одна поиграть и развеяться, другая поухаживать и выразить неизрасходованную материнскую любовь - и тоже отойти. Но Мичиру… опять же, чисто субъективно – к Хотару у неё такой уж особой привязанности нет, ну разве из приличий, как и вообще по жизни; в Сецуне она вполне может видеть конкурентку, а если не конкурентку, так задрипанную старую деву, тем более не стоящую внимания, так что тут тоже не так много любезности, только на грани приличий; а Харуку надо надёжно пристегнуть к юбке, и чтобы головку куда не надо не поворачивала. От такого отношения у всех трёх поубавится жизнерадостности, а оттуда уже недалеко до обычного самокопания…

  Таким образом, возвратясь наконец к Харуке, сделаем вывод: именно Мичиру, хоть и не желая, и не замечая, отдаляет её от того, чтобы отнестись к своей миссии так же, как относится четвёрка иннеров. Начиная с того момента, когда прикрывает девушку своим телом от нападения чудовища и оказывается ранена. Когда признаётся ей в своей любви, в том, что Харука ей не безразлична.

  И здесь уже не играет роли то, что Мичиру, оказывается, давно следила за Харукой, составляла на неё досье (а ведь так поступают девушки с понравившимися незнакомыми парнями), знает Харуку лучше, чем та сама себя знает – а это правда, ведь Харука, сама не зная об этом, вся как на ладони, особенно перед любящей Мичиру. Играет роль то, что кто-то наконец обратил внимание на душу Харуки, а не на её успехи в спорте, не на внешнюю сторону её жизни. Кто-то её любит.

  И хотя, разумеется, в Харуке ещё ничего такого не просыпается, но она уже не может оставить Мичиру, и из-за ранения, и из-за признания, и вообще из-за полной правоты девушки во всём, что её в данный момент интересует.

  Только с этого момента Харуке всё равно становится полегче. Теперь она не одна. Теперь рядом есть кто-то, кто может понять её во ВСЁМ, не исключая этой миссии с талисманами. И хотя Харуке по-прежнему сложно раскрыться (даже, может, не только сложно, а - сложнее), согласитесь, гораздо покойнее молчать, зная, что в любой момент рядом есть тот, кому можно выговориться, - нежели молчать, зная, что поговорить абсолютно не с кем.

  Однако всё же… всё же Харука остаётся одинокой. Она не может расплакаться, когда ей тяжело. Не может выговориться, когда ей неспокойно. Полного утешения она ждёт только от ветра. А что ветер? Ветер сам такой же одинокий. Хотя, может, поэтому он так близок ей…

  Обещанные ещё в третьем выпуске ^_^’’ выводы читайте в пятом.   

  * Как, вообще-то, ко всем четырём аутерам…

  ** Если я не права, акцентирую внимание на том, что Рей в своей форме сливается с окружающим, а Харука выделяется цветовым пятном.

  *** Опять же, забегая вперёд, слова Мичиру: если ты дотронешься до жезла, ты НИКОГДА больше не сможешь вернуться к нормальной жизни! Видишь?! Видишь, как всё сложно?!!.. ААА!!.. Плюс жесты: руки на груди, поднятая голова, и в финале – торжественное выбрасывание вверх руки с собственным жезлом.

  …Только не подумайте, пожалуйста, что я так уж сильно не люблю Мичиру, что готова обвинить её во всех смертных грехах. У неё тоже есть свои неоспоримые и редкие достоинства, которые нельзя умалять. И Харука тоже далеко не ангел небесный, её тоже есть за что охаять, и крепко охаять. Но в данный момент я рассуждаю о какой-то одной, конкретной стороне характера Мичиру. Может, она и не такая уж отрицательная, как мне кажется, ведь мои точки зрения далеко не объективны.

  **** В том же эпизоде с мотогонками. Харука, усталая, немного задёрганная, вся в поту, даже волосы от него слиплись, в запылённом грубоватом комбинезоне, снимает шлем, вздыхает – и ей протягивает полотенце тоненькая, беленькая, хрупкая ручка в чистенькой перчатке.

  Ну стиль такой, ну ладно, но что это она вдруг перчатки-то нацепила? Выглядит как сознательное проявление брезгливости – дескать, в такой низменной атмосфере даже руки открытыми держать не хочется.

  Конечно, Мичиру совсем не такая, она не будет специально так делать, не в этом суть, но уж слишком по-кукольному, задавательски даже это выглядит. Не понимаю.

  Чего она вообще сюда пришла, ведь обстановка не для неё? Начнут Харуку гаечными ключами… и её не пожалеют, просто под руку подвернётся, даже, может быть, с неё и начнут, чтобы не пищала истерическим голосом. Харука-то в любом случае орать не будет, с ней в этом плане проблем меньше.

  А вообще придурки эти гонщики, белый день, вокруг люди, даже, можно сказать, прямо под носом люди, а они прутся, как танки. Всё-таки, наверно, это молодые парни, мужчины бы так не поступили. Гонки только кончились, в крови адреналин болтается, плюс ещё злость, что баба обошла, скорей хватать ключи да на неё, остатки энергии вытряхивать, а уж о последствиях потом будем думать. Но для Харуки это было к лучшему, первая встряска прошла благополучно, из стадии расслабления девушка вышла, логику и хладнокровие себе полностью вернула и при повторном нападении, тщательнее продуманном и более опасном, сумела разумно постоять за себя и за Усаги. Честь ей и хвала. Так и надо с этими мужиками.