Слёзы русалки

  Переполох начался в Королевском Дворце с самого утра, но Принцесса Венера, припоздавшая к завтраку, довольно долго пребывала в неведении относительно причин этого переполоха. Чересчур затянув выбор причёски перед выходом в свет, она спохватилась слишком поздно и теперь спешила из своих покоев в общую столовую, спотыкаясь на неудобных каблучках и каждое мгновение боясь наступить на подол собственного платья, которое было совсем не предназначено для того, чтобы носиться в нём по коридорам Дворца. Попадавшиеся на пути слуги вполголоса передавали друг другу весть о том, что произошло в столовой, но у Венеры не было времени прислушиваться к их толкам.

  Подбежав к дверям столовой, она притормозила, дабы хоть немного успокоиться и перевести дух. Влететь в помещение со всех ног, будто простолюдинка, означало серьёзно скомпрометировать себя в глазах подруг и Короля. Но, подойдя к дверям ближе, Венера обнаружила, что, вопреки обычаю, они прикрыты совсем неплотно. Из щели тянуло довольно приятным сквознячком.

  Удивившись, Венера мягко толкнула двери и с облегчением увидела, что за накрытым столом ещё никого нет. В следующий миг она удивилась ещё больше, ведь сомневаться в её опоздании не приходилось, но тут же обнаружила всех Принцесс в углу столовой, подле раскрытого окна. Довольно шумно переговариваясь, они стояли полукругом вокруг широкого подоконника, так тесно обступив его, что Венере не удалось рассмотреть, что же именно они обсуждают.

   - Боги, какой ужас…

   - Что же такого могло случиться?..

   - Меркурий, сделай же что-нибудь, почему она до сих пор не приходит в себя?..

   - Я пытаюсь, однако…

   - Осторожней, расступитесь! Ваше Величество, простите, я наступила вам на юбку…

   - Прошу извинить и меня, Ваше Величество…

  Донельзя заинтригованная, Венера подошла ближе, и в этот момент к ней обернулась Юпитер, ближайшая и самая любимая её подруга:

   - Ах, Венера, вот наконец и ты! Скорее иди сюда! Случилось нечто ужасное!

  Венера поспешила к ней и вдруг громко взвизгнула, взмахнув руками и зашатавшись: на мраморном полу лежало что-то маленькое и круглое, и на это что-то она наступила. Все Принцессы разом повернулись на крик:

   - Что случилось?!

   - Осторожней!

   - Венера!..

   - Благодарю, - выдохнула Венера, цепляясь за подлетевшую к ней и подхватившую её в самый последний момент Юпитер. – Я на что-то наступила… Что это?

  Откатившийся в сторону, под стол, предмет блеснул на свету белоснежной искоркой. Подошла Марс, подобрала юбки, изящно присела и с некоторым трудом, засунув голову под стол и изогнувшись в талии, подняла его.

   - Это, должно быть, жемчужина Уран. Да, так и есть. Плутон! Ведь это ты их собирала? Я нашла ещё одну, возьми…

  Венера вопросительно взглянула на Юпитер, всё ещё придерживавшую её за талию.

   - У Уран рассыпались бусы, - грустно пояснила та, - и она упала в обморок. Посмотри сама. Меркурий и Сатурн до сих пор не могут привести её в чувство.

  Она подвела прихрамывающую Венеру к подоконнику, Принцессы, шелестя кринолинами, слегка расступились, и Венера наконец увидела сидящего на подоконнике Короля Эндимиона. На коленях у него лежала мраморно-бледная Уран, обессиленно запрокинувшая голову. Глаза её – как всегда, без малейшего следа краски – были страдальчески зажмурены, ворот платья – как обычно, возмутительно неброского, простого и в то же время весьма и весьма элегантного – расстёгнут и слегка распахнут. Подле Уран суетились Королева Серенити и Принцессы Сатурн и Меркурий.

   - Ах, какое несчастье! – ломала руки Королева, по своему обычаю, не заботясь о том, что её чересчур громкие выкрики доставляют явное неудовольствие всем находящимся рядом, в особенности Королю. – Надо же было такому случиться! Меркурий, используй наконец свои врачебные знания! Сатурн, что же будет, если нам не удастся привести её в чувство?! Немедленно найдите какое-нибудь средство! О боги, наша Уран, такая стойкая, такая непоколебимая…

   - Необходимо использовать нюхательные соли, - тихо и озабоченно говорила в этот момент Сатурн. – Поскольку ничто другое не действует, думаю, это действительно серьёзно… Ах, какая досада! Я не захватила свой флакон, должно быть, оставила его на туалетном столике. Ты не одолжишь мне, Меркурий?..

   - Да, пожалуйста, - подала ей Меркурий изящный серебристый флакончик, мгновенно нащупав его в складках платья. – Должна заметить, я считаю точно так же, как и ты. Подумать только, чтобы Уран…

   - Как же это произошло? – с некоторой жалостью глядя на Уран, тихо спросила Венера.

   - Она немного запоздала к столу, - столь же тихо пояснила Юпитер, - пришла, когда мы уже рассаживались, и вдруг схватилась за бусы, жемчужины раскатились, а она упала и осталась лежать. Сатурн говорит, это просто обморок, но очень глубокий. Это так странно. Мы никак не могли ожидать, что Уран может потерять сознание из-за украшения…

   - Она упала в обморок из-за того, что у неё рассыпались бусы?! – забывшись, вслух недоверчиво переспросила Венера, пристально разглядывая недвижную Принцессу. Королевская военачальница, уранианская княжна, женщина странной красоты и ещё более странного нрава, проводящая дни напролёт в седле и всю жизнь отличавшаяся удивительной для аристократки стойкостью и выносливостью, будь она хоть трижды расстроена, никогда не позволила бы себе лишиться чувств, в особенности у кого-то на глазах. – Мне что-то не верится…

  Юпитер, с выражением ужаса на лице, оттащила её от окна, но Эндимион, бережно поддерживавший Уран, пока Сатурн подносила ей к лицу флакончик с солями, поднял голову, отыскал их взглядом и холодно проговорил:

   - Нам неизвестна истинная причина этого обморока, но вам, Принцесса Венера, не к лицу столь явное выражение неприязни по отношению к Принцессе Уран. Поскольку Принцесса, как и вы, утончённая леди, она подвержена недомоганиям ровно в той же степени, в какой и вы.

   - Я не хотела сказать ничего плохого, Ваше Величество, - слегка дрогнувшим голосом возразила Венера. – Меня лишь удивляет тот факт, что…

   - Это действительно неслыханно, Эндимион! – к счастью, перебила её Серенити, услышавшая разговор и незамедлительно переключившая на него всё внимание. – Как можно быть таким эгоистичным! Я не могла даже представить, что Уран вообще способна потерять сознание! Нас всех переполняет удивление!

   - Я бы тоже лишилась чувств, если бы у меня рассыпались такие бусы, - с некоторой завистью в голосе проговорила Марс за спиной Венеры. Истинная дочь своей планеты, всегда отличавшаяся излишней впечатлительностью и бурным темпераментом, она и теперь не смогла надлежащим образом скрыть свои эмоции. – Плутон, ты не знаешь, сколько должно быть жемчужин в сумме?

   - К сожалению, не знаю, - огорчённо покачала головой Принцесса Плутон, вопреки своей обычной холодной сдержанности нервно вертевшая в руках прелестную диадему из белого золота. Диадема принадлежала Уран, очевидно, её сняли с головы женщины, чтобы той было легче прийти в себя. – Но полагаю, что здесь все. Конечно, во избежание недоразумений следует ещё раз осмотреть залу. А этим лучше заняться нам, не стоит доверять слугам…

   - Посмотри, - Марс взяла из изящного кошеля, пристёгнутого к поясу Плутон, одну жемчужину и показала её Венере, поднеся под солнечный луч, - отборнейший морской жемчуг… Должно быть, нептунианский. Лишиться такого украшения? Да кое-кого мог бы из-за этого хватить удар!

  В этот момент Венера осознала, что за всё время, проведённое в столовой, ни разу не слышала голоса Принцессы Нептун. Поскольку она являлась ближайшей подругой Уран, то сейчас непременно должна была находиться подле той, однако поблизости Нептун видно не было. Это не могло не привлечь внимания, и Венера насторожилась…

  Четыре Принцессы Внутренней Сферы, представительницы королевских родов четырёх ближайших к Земле планет (Меркурия, Венеры, Марса и Юпитера) были весьма близки к Королеве Серенити, единственной наследнице королевского рода Луны, переселившегося на Землю после гибели Лунной цивилизации. Пять этих планет испокон веков были тесно связаны друг с другом, имели очень много общего в истории, культуре и языках и вообще представляли собой единый, достаточно целостный союз. Четыре же Принцессы Внешней Сферы – Сатурн, Уран, Нептун и Плутон – дикарки с точки зрения Принцесс Сферы Внутренней, чужестранки для жителей Земли, всегда держались во Дворце особняком. Их планеты, представлявшиеся с Земли безмерно далёкими, сумрачными и холодными, были обособлены от пяти подлесолнечных, имели каждая свою историю, гораздо более продолжительную и богатую событиями, нежели земная, и гордились своим величием. Несмотря на это, правители этих планет являлись вассалами владыки Луны, а теперь Земли, и давно уже ни один из них не пытался поднять восстание, казалось бы, вполне довольствуясь своим положением. Одним из доказательств покорности являлось то, что на Землю должны были регулярно прибывать принцессы каждой из восьми подчинённых планет системы, а этот обычай вот уже несколько веков соблюдался безукоризненно.

  И, однако, Принцессы Внешней Сферы, обязанные находиться при дворе Лунной королевы (как до сих пор по привычке именовали Серенити) до самой её смерти, так и не сумели прижиться здесь даже за несколько лет спокойного, достаточно размеренного и сытого житья. Под солнцем, греющим не в пример ласковее, чем на окраине системы, они безмерно тосковали по своим родным планетам, уровень жизни на которых был неизмеримо выше, нежели на остальных (включая и Землю), и потому с головой погружались в свои придворные обязанности, мало общаясь не только с Принцессами Внутренней Сферы, но и с самой Королевой Серенити. При этом Принцесса Уран была особенно дружна с Принцессой Нептун, а Принцесса Плутон – с Принцессой Сатурн: исторически сложилось так, что в культурах именно этих планет было много общего, а потому нечто, сближающее Принцесс попарно, проявлялось и в их характерах.

  И вот теперь на глазах Венеры Сатурн и Плутон, по обычаям своих народов замкнутые и молчаливые до неучтивости, проявляют к Уран больше внимания, нежели её любимая подруга. Это было тем более странно, если учесть, что в последнее время Нептун заметно отдалилась от Уран, а Плутон, напротив, сблизилась с ней, хотя военачальница, энергичная, точно марсианка, но добрая и спокойная по натуре, относилась к обеим очень тепло. Никто, однако, не мог сказать точно, что именно происходило между четырьмя «холодными», как их называли во Дворце, ибо свои проблемы Принцессы Внешней Сферы привыкли решать самостоятельно, не вынося их за пределы своих полуаскетических, насколько возможно было уединённых покоев. Чем вызывали немалое удивление, разочарование и даже обиду у любивших посплетничать Принцесс Внутренней Сферы. Венера была среди них самой охочей до чужих неприятностей и придворных интриг, и потому это досадное неведение расстраивало её сильнее, чем подруг; а следовательно, обнаружив малейшую возможность узнать о чужеземках хоть что-то новое, она не могла оставить её без внимания.

  Итак, приняв твёрдое решение разведать как можно больше, Венера обвела столовую взглядом повнимательней. Что бы там ни говорил Король, но отсутствие Нептун рядом с верной подругой явно не случайно… Нет, Принцесса Нептун всё же была здесь, но стояла в углу, в самой тени портьер, почти невидимая и явно стремящаяся не привлекать к себе ничьего внимания.

  Венера нахмурилась. Она больше не сомневалась, что за спиной Принцесс Внутренней Сферы происходит нечто действительно серьёзное. Чтобы Нептун, главное украшение двора, первая красавица Королевства, затмевающая всех подруг точёностью стана, обворожительностью черт лица и изысканностью манер, стояла в сторонке, прячась за портьеру? Нептун, у которой были самые красивые платья, самые изящные украшения, привыкшая находиться в центре внимания и редко кому-то его уступающая, добровольно отошла в тень?!

  В этот момент Нептун заметила взгляд Венеры. Та как можно скорее постаралась придать лицу светское выражение, улыбнулась и поспешно отвела глаза, скользнув взглядом по фигуре Принцессы. И вдруг, не сумев сдержаться, в изумлении прижав ко рту ладонь в кружевной перчатке, тихонько ахнула.

   - Что случилось? – обеспокоенно склонилась к ней Юпитер, и Венера, бросив на Нептун косой взгляд, отвела подругу подальше от остальных.

   - Посмотри на ожерелье Нептун… - возбуждённо зашептала она, намеренно повернувшись к той спиной. – Точь-в-точь такие же серые жемчуга, какие были украдены у Серенити! Помнишь, ожерелье, вокруг речной жемчуг и гагаты, а в центре четыре огромных серых жемчужины? Да ты не можешь не помнить, такое столпотворение началось, когда она обнаружила пропажу… До сих пор не могу спокойно вспомнить, как обыскивали мой будуар…

   - Да, я помню, - слегка нахмурилась Юпитер. – Но это ожерелье принадлежит Нептун. Пока тебя не было, мы уже обращали её внимание на то, что эти четыре жемчужины очень похожи на пропавшие. Однако это ожерелье совсем другой работы. Видишь, основа узора – изумруды, а речного жемчуга и в помине нет… Нептун сама призналась, что ей доставили этот жемчуг с её планеты совсем недавно, и просила извинения за то, что… ну, что он так похож на Королевский. Она даже назвала имя мастера, сделавшего ей ожерелье. Сама подумай, какой наглостью надо обладать, чтобы носить ворованное на глазах у прежней владелицы! Нептун прямо сказала Серенити, что она не осмелилась бы так поступить, и мы, конечно, не могли ей не поверить.

   - Да, это было бы поступком, переходящим все границы… - слегка разочаровалась Венера, глядя на Принцессу Плутон, внимательно осматривающую залу в поисках жемчужин из бус Уран.

  Гораздо лучше было бы, если бы всё происходящее было покрыто сладким мраком тайны. Странное происшествие, странное совпадение, донельзя странные обстоятельства, сопутствующие им… С другой стороны, всё это может оказаться обычным нагромождением фактов. Сколько раз Серенити говорила Венере, что та чересчур усердно выдаёт желаемое за действительное. И когда в большинстве случаев так и случалось, настоятельно добавляла: что может быть плохого в том, что интриги не получилось и ничья репутация не осталась запятнанной?

  Венера пригорюнилась, но не могла не признать: она вполне может быть неправа. Уран, конечно, сильна и духом, и телом, но и ей кое-когда случалось захворать. У Нептун, к примеру, могла нечаянно оторваться оборка от подола: конечно, она не захочет, чтобы её в этом уличили, а потому стоит в тени. Что касается ожерелья, то Нептун уже обо всём поведала Серенити. Чего же больше?

  В этот момент её раздумья прервались: Принцессы, собравшиеся у окна, заворковали ещё суетливее, чем прежде, и Юпитер с Венерой подошли поближе. Судя по всему, Уран наконец пришла в себя.

  Сольную партию в хоре, как всегда, исполняла Серенити.

   - Ах, Уран, как ты нас напугала! – голосила она, перекрывая сочувственные восклицания Принцесс. – Мне страшно было даже подумать о том, что могло с тобой приключиться! Мне вначале показалось, что ты умерла! Вставай же скорей! Какой ужас! Поверить не могу, что с тобой мог случиться столь страшный обморок!

  Яшмово-белая Уран, с трудом повернув голову, измученно оглядела столпившихся подле неё Принцесс, непроизвольно тяжело вздохнула и вновь обессиленно прикрыла глаза. Меркурий держала Уран за запястье, подсчитывая пульс. Когда же она закончила и удовлетворённо кивнула, Эндимион осторожно приподнял Уран, усадил у себя на коленях. В тот же миг практичная Сатурн, неведомо когда успевшая подбежать к столу и вернуться обратно с кубком Уран, наполненным приготовленной для разбавления вина водой, молча раздвинула Принцесс и деликатно поднесла кубок женщине.

  Уран взяла его, опередив Эндимиона, но все имевшиеся силы ушли у неё на то, чтобы поднять руку как можно быстрей, и, резко ослабев, она чуть было не выронила кубок. Король, одобрительно нахмурившись, ловко перехватил сосуд и, осторожно придерживая его за донышко, помог Уран напиться.

   - Как вы себя чувствуете, Принцесса? – не обращая внимания на продолжавшую взволнованно вздыхать Серенити, наконец мягко осведомился он, отняв кубок от губ женщины. Уран, немного пришедшая в себя после воды, снова прикрыла глаза, но ответила – хотя и слабым, но, как всегда, спокойным и слегка холодноватым голосом:

   - Благодарю вас, уже лучше.

   - Уран, - тихонько присевшая рядом с Королём на подоконник Сатурн взяла в ладони кисть женщины, - нам так жаль, что с тобой случилось это…

   - Что с тобой? Не заболела ли ты? – перебила её Плутон, чего с ней практически никогда не случалось. Должно быть, и вправду серьёзно волновалась за Уран, хотя внешне этого не скажешь, подумалось Венере. Удивительно, какие эмоции могут скрываться за отчуждённым взглядом этой смуглой, будто облитой жжёным сахаром, вишнёвоглазой чужестранки... Нет, поистине ужасно родиться на планете, до такой степени нуждающейся в солнце, что кожа с рождения меняет цвет на какой-то крестьянский, словно ты всю жизнь провела в поле!

   - Может быть, ты плохо спала? – в это время сочувственно осведомилась Меркурий у вздыхающей Уран. Тут Венера увидела, как прищурилась на неё Плутон, о которой давно ходили слухи, будто она умеет читать мысли, и поспешно подхватила:

   - Неужели у тебя просто оборвалась нить на бусах? Уран, разве же можно так реагировать на подобные мелочи?

   - Должно быть, ты слишком туго их накрутила! – проницательно заметила Серенити и тут же жалостливо сжала руки: - И от этого тебе стало дурно! Уран, поверь, мне так жаль тебя, я знаю, как это неприятно!..

   - Наверно, ты просто переутомилась после вчерашнего празднования, - со вздохом прикоснулась Марс к своему лбу. – Оно действительно было таким шумным… у меня тоже до сих пор болит голова.

   - Да нет, - негромко проговорила Юпитер, - возможно, переменился ветер… Когда у человека столь тонко устроен организм, он может отреагировать на любые изменения погоды…

  Уран безостановочно кивала, пытаясь вежливо улыбаться и полубеззвучно соглашаясь: да, оборвалась, да, слишком туго, да, переутомилась, да, ветер…

   - Уран, вот твоя диадема, а вот жемчуга, - Плутон грациозно опустилась на пол подле Короля и, отстегнув от пояса туго перевязанный тесёмками кошелёк, показала его подруге, - мы подобрали всё, что нашли. К сожалению, мы не знали, сколько должно быть жемчужин, и не могли пересчитать…

  Уран слабо, но благодарно кивнула, беззвучно шевельнув губами и сделав рукой жест, означающий: всё равно, не имеет значения…

   - Уран, - нерешительно вставила Венера, глядя на бледное и измождённое, невзирая на залетавший в окно ветерок, лицо Принцессы, - может быть, тебе будет лучше вернуться в свои покои?

   - Да, - запела вслед за ней Серенити, - тебе немедленно нужно лечь в постель! Эндимион, помоги ей встать! Я сейчас позову слуг!

  Уран благодарно улыбнулась Венере, опустила ресницы в знак согласия и, верная себе, стремящаяся к независимости всегда и везде, попыталась встать с коленей Короля, но сил на это у неё не было, и все, не исключая Серенити, это видели. Королева, мгновенно замолчав, виновато потупилась, а Эндимион, пресекая все порывы Уран к самостоятельности, снова подхватил её на руки и встал, держа женщину столь легко, будто она была невесомой.

   - Я сам отнесу Принцессу в её покои, - ровным голосом заметил он, глядя на расстроенную Серенити, попытавшуюся было в знак сочувствия погладить Уран по запястью. Уран, однако, никак не отозвалась на это и недвижно лежала на руках Короля, закрыв глаза, с застывшим, словно заледеневшим, лицом. Высокая и сильная, она казалась сейчас не больше Сатурн, которая своей хрупкостью, субтильностью и меловой белизной кожи всегда напоминала Венере выросший в подземелье цветок. – Прошу кого-нибудь из Принцесс сопроводить меня. Сатурн, Меркурий, Плутон?

  Три Принцессы одновременно кивнули, присев в полупоклонах, и, подхватив юбки, вслед за Королём поспешно вышли из столовой. Вслед за ними скользнула Нептун, явно торопясь скрыться с глаз оставшихся. Венера смотрела ей вслед ещё долго после того, как двери за Принцессой захлопнулись.

   - Как же странно всё это, - после недолгого молчания вздохнула Марс и спохватилась: - Ваше Величество! Не угодно ли вам будет приступить к завтраку? Конечно, трапеза испорчена этим неожиданным и печальным происшествием, но…

   - Ах, о чём ты говоришь! – закатила глаза Серенити. – Я так беспокоюсь за Уран, что наверняка у меня кусок не пройдёт в горло! Впрочем, возможно, я и съем что-нибудь, исключительно ради поддержания собственных сил… От всех этих волнений так сильно разыгрывается аппетит…

   - Я так счастлива, что у тебя нашлось для меня время.

  Они сидели рядом в покоях Нептун, на подушках, недалеко от балкона, за которым простиралось ночное небо. Перед ними стоял низенький столик с графином фиолетового плутонианского вина. В хрустальных бокалах, в неярком свете ароматических светильников оно мерцало огнями иных миров.

  Нептун улыбнулась, грациозно склонилась к столу и, отпив из своего бокала, мягко поставила его обратно. Покачнулись тяжёлые сапфировые серьги, вспыхнули и погасли драгоценные блики на пальцах и запястьях Принцессы.

   - Ты говоришь искренне?

   - Ты полагаешь, что я могу тебя обмануть, - с грустью полуспросила Уран, глядя ей в лицо и, казалось, любуясь каждой его чёрточкой, каждой деталью.

  Нептун молча отвела глаза, поведя пушистыми, умело подкрашенными чёрной краской ресницами, мягкие тёмные локоны скользнули по обнажённым плечам, словно пытаясь достичь края глубоко вырезанного лифа. Уран усмехнулась, тихо, печально, слегка склонила голову к плечу, нефритовые шарики в её серьгах – по семь штук, один в другом – еле слышно зазвенели, и казалось, Принцесса хочет сказать что-то ещё, но она, опустив голову, промолчала.

  За окном, прямо под увитым розами и украшенным шелками балконом, раздался грохот, в небе заметались разноцветные всполохи праздничного салюта, и снизу донеслись восторженные крики собравшегося на Дворцовой поляне народа. Нептун повернула голову, огни отразились в её глазах. Уран, расправив плечи, словно тоже хотела взглянуть в небо, любовалась, однако, этими отражениями, и, судя по её лицу, они полностью заменяли ей зрелище самого салюта.

   - Красиво, - с лёгкой улыбкой прервала молчание Нептун, когда огни погасли.

   - Мне тоже так кажется.

   - Но ты же ничего не видела, - лукаво взглянула на неё Нептун, и Уран смущённо улыбнулась:

   - А зачем мне салют? Я лучше посмотрю на тебя.

   - Я настолько красива, что ты готова осуществить эту замену? – небрежно откинула Нептун на спину непослушные локоны.

   - Конечно.

   - Приятно слышать, - усмехнулась Нептун, пригубив вино, и сапфиры в её перстнях и браслетах снова вспыхнули в такт её движениям.

   - А мне приятно, что ты пригласила меня сюда, - тихо и откровенно произнесла Уран, с её обычной, слегка диковатой нежностью глядя Нептун в лицо.

  Нептун усмехнулась, продолжая играть волосами и искоса взглянув на подругу:

   - Ты так в этом уверена?

   - В чём? В том, что мне приятно? Разумеется, уверена!

   - Нет, - Нептун отвернулась, уйдя мыслями куда-то далеко, - так… Иди сюда.

   - Знаешь, - произнесла Уран после короткой паузы, в течение которой, положив голову Нептун на колени и обняв ладонями её запястье, нежилась под рукой подруги, медленно гладившей её по щеке, - я не ожидала, что ты пригласишь меня в свои покои.

   - Почему? – неласково усмехнулась Нептун, сверху вниз глянув на неё из-под ресниц.

   - Потому что, - доверчиво и грустно объяснила Уран, явно не заметив этой неласковости, - тебе было так хорошо сегодня. Ты веселилась…

   - А разве тебе не было весело?

  Уран печально посмотрела на подругу, перебирая и осторожно лаская обеими руками её пальцы. Браслеты на её запястьях мелодично и нежно позванивали, в этом звоне слышалась грусть.

   - Тебе было сегодня гораздо приятней, чем мне. Ты была красавицей, тобой все любовались…

  Нептун рассмеялась и, коротко и изящно взмахнув рукой, нежно провела ладонью по виску Уран; пробежала пальцами по шее подруги, коснулась ключиц, наполовину прикрытых шёлковым воротом лёгкого платья. Сапфиры в её украшениях игриво сияли, капризно переливались, озорно играли бликами, искусно ловя льющиеся с балкона и от светильников лучи слабого света. Уран закрыла глаза, рука её под хрустальный звон браслетов скользнула по складкам подола, встретилась с рукой Нептун; сжав пальцы подруги и дрогнув уголками губ, Уран чуть закинула голову и, не сумев сдержать эмоций, глубоко вздохнула.

  Нептун немного помолчала, лаская Уран по волосам. За окном грохотал салют, неожиданно озаряя покои переливчатым светом, чуть ли не более ярким, чем дневной, и тут же вновь погружая их в потаённый полусумрак, чтобы через несколько мгновений вспыхнуть снова. Первая волна восторга на поляне улеглась, и до ушей Принцесс долетал теперь лишь негромкий гул одобрения.

   - А тобой, - наконец с лукавыми нотками в голосе заметила Нептун, - любовался Король Эндимион. Он смотрел на тебя так, - добавила она, многозначительно скользнув взглядом по телу подруги, - что мне показалось…

   - Нептун, я прошу тебя, - в голосе Уран впервые послышалась неприкрытая мольба, и Нептун, посерьезнев, замолчала.

  Ночь. Приглушённые расстоянием голоса. Фейерверк за балконом снова осветил лица женщин.

   - Я так тоскую без Ариэля. Мне кажется, что с каждым разом он отсутствует всё дольше.

   - Это тебе только кажется, - мягко отозвалась Нептун, и Уран благодарно улыбнулась ей. – Конечно, очень тяжело, когда мужа не бывает дома месяцами, но ведь ты легко перенесёшь это.

  Улыбка на лице Уран померкла и исчезла, и Нептун осеклась.

   - Уран?

   - Я постоянно слышу от всех вокруг похвалы моей стойкости, - помолчав, еле слышно сказала Уран, измученно закрыв глаза. – Эндимион не устаёт вручать мне награды за проявленную силу духа после каждого похода, независимо от того, проявила я её или нет. Хотелось бы мне пробудить в себе хоть малую часть этой силы, когда приходит известие о том, что Ариэль возвращается из своих поездок.

   - Уран… - растерянно и изумлённо начала Нептун.

   - Всё валится из рук, я ни на чём не могу сосредоточиться, а когда он наконец приезжает, нет сил выйти ему навстречу, встретить его достойно, - словно не слыша её, продолжала Уран. – Мне никогда не хватает времени насмотреться на него. Хожу за ним, как тень, держась за рукав, и боюсь отпустить, чтобы он не оказался видением... А когда снова приходит время провожать его в дорогу, сердце обливается кровью так, что нет мочи терпеть. Я всё знаю, Нептун, - вдруг с горькой улыбкой призналась Уран, приподняв подбородок и просяще заглянув подруге в лицо, и в звоне её серёг послышалась мольба. – Подожди, не говори ничего. Ты сейчас скажешь, что это совсем не похоже на меня – признаваться в своей слабости. Можешь говорить всё, что угодно, но я не могу больше выносить этого одиночества. Я больна. Каждую ночь мне снится стук в дверь и рука гонца, протягивающая очередной приказ об отбытии, и свежая кровавая печать Эндимиона в конце свитка. И я просыпаюсь, словно в бреду, а потом до утра не могу сдержать слёз. Я знаю, это недопустимо – терять над собой контроль так сильно. Я постоянно пытаюсь заставить себя собраться, я по горло сыта настойками и отварами, которыми пичкают меня доктора, но никакие снадобья, никакие развлечения не заглушают боли. Нептун, я понимаю, - заволновалась Уран, видя, что та по-прежнему хочет что-то сказать, и моляще сжимая её руки, а браслеты грустно звенели, - тебе непонятно, как можно так тосковать, ведь ты не замужем. Но я знаю, тебе так нужно, и я уверена, что ты счастлива. А мне…

  Она вздохнула и вдруг, виновато усмехнувшись, улыбнулась печально, но спокойно.

   - Мне хочется вечно сидеть подле Ариэля. Чувствовать его рядом с собой, проводить с ним вместе ночи и дни напролёт. И непременно знать, что никто не постучится в дверь, когда меньше всего этого ждёшь, и Ариэлю не придётся отправляться в путь, не успев отоспаться как следует, не успев отдохнуть, побыть со мной… Нептун, знала бы ты, как… как меня мучает моё малодушие. Я знаю, ты вряд ли позволишь подобным мыслям терзать свою душу, а я… никак не могу успокоиться, сердце болит от тоски. Прости меня, я знаю, что глупо тревожить тебя своими переживаниями, но… Мне некого больше просить о помощи, кроме тебя, а я не в силах больше справляться с собой.

   - Ты устала, - нежно шепнула Нептун после недолгого молчания, во время которого гладила притихшую подругу по волосам. – Ты слишком переутомилась, Уран. Ты не привыкла бездельничать и всегда занимаешь себя делами. Но теперь ты не справляешься со своей нагрузкой. Ты взвалила на себя слишком много работы.

   - Не в работе дело… - вздохнув, задумчиво возразила Уран, и вдруг, резко вскинув ресницы, взглянула на подругу с тревогой, снова обхватила пальцами её узкое запястье, браслеты, будто живые, чутко отозвались вопросительным перезвоном. – Нептун, как ты считаешь, если у меня… появится ребёнок, возможно, я не буду так сильно скучать? Мне давно уже говорил об этом мой доктор, и Ариэль совсем не против наследника…

  Нептун глухо промолчала, но Уран, поглощённая щекотливой темой разговора, невидимо зардевшаяся в полумраке, не заметила этого.

   - Я и сама думала о том, что, возможно… Мне совсем не повредило бы стать матерью. Нет, я не могу больше от тебя скрывать, - смущённо усмехнулась она, помявшись. – Я много думала и решила… Нептун, я раньше не говорила тебе, но теперь буду откровенна. Я очень хочу иметь ребёнка.

  Она помедлила, напряжённо ожидая реакции подруги, но Нептун продолжала молчать.

   - Вот как? – наконец переспросила она и неожиданно, словно придя в себя, мягко и необидно рассмеялась. – И кого же тебе хочется иметь? Ариэль, конечно, мечтает о сыне?

  Уран залилась краской, надёжно скрытой сумраком.

   - Нет, - помедлив, со стыдливым смешком отозвалась она, но голос её звучал ободрённо. За облегчением она не обратила внимания на странные интонации, прозвучавшие в голосе Нептун. – Он вовсе не считает, что, если я подарю ему первой дочь, это поставит под сомнение его мужественность. Ему хочется, чтобы я родила девочку. И я тоже хочу, чтобы первой была дочка. Мне кажется, так хорошо иметь дочку! А потом… Я прошу тебя, Нептун, не смейся надо мной, хорошо? Конечно, пока рано загадывать, но потом можно будет подумать и о втором ребёнке. Беспорядка, разумеется, вдвое больше, но зато так интересно! И вообще… Право же, эти младенцы – они прехорошенькие! Не спорю, у каждого на этот счёт своё мнение, но я недавно помогала доктору принимать роды у одной из моих служанок, и…

  Нептун переливчато засмеялась, заставив подругу спохватиться.

   - Впрочем, это неважно, - смешавшись, заторопилась Уран. – Нептун, послушай, я долго думала и рассудила. Серенити уже давно подписала указ, мне предоставят время для отдыха и будут платить жалованье, и, значит, я смогу вернуться к своим прежним обязанностям, когда того пожелаю. А я совсем не против того, чтобы на время отойти от дел. У меня будет взамен такое… напоминание об Ариэле, залог его любви... скажем, утешение в разлуке, и я не буду так тосковать по нему… Как ты полагаешь, Нептун, мне станет легче?

   - Вполне возможно, - после паузы улыбнулась Нептун, лаская подругу по волосам. Сапфиры перстней мягко блестели сквозь короткие, лёгкие светлые пряди, ложащиеся в мужскую причёску без всяких парикмахерских ухищрений. – Отдых тебе необходим. Но учти, что ребёнок – это множество дополнительных хлопот. А их у тебя и без того предостаточно.

   - От хлопот только лучше, - явно обрадовалась Уран. – Благодарю тебя, Нептун.

  Она облегчённо вздохнула, повернула голову и вдруг, изящно закинув руку и выгнув точёную шею, мягко обхватила Нептун одной рукой за пояс, зарылась лицом в её платье; серьги Уран отозвались странной рассеянной мелодией, браслеты на удивление мелодично подхватили её.

   - Красавица, - шепнула Уран, помолчав. – Нептун…

   - Что?

   - Я так скучала по тебе, - глухо проговорила Уран, и Нептун показалось, что она плачет. – Я действительно очень много о тебе думала. Я тебя не укоряю, я знаю, что у тебя есть свои заботы, которые дороги тебе, но… тебе одной известно, как я задыхаюсь в этом Дворце. Мне горько от одиночества, горько от тоски, а Эндимион в последнее время только и ждёт повода сломить мою оборону, насильно вырвать у меня ласки... Я не в силах больше терпеть эту пытку. Не знаю, что случилось бы со мной, если бы нам так и не удалось поговорить. А я ведь даже и надеяться не могла, что ты решишь пригласить меня к себе… А ты вдруг подошла и… Спасибо тебе.

   - Уран, - с еле уловимой болью в голосе пробормотала Нептун, поглаживая подругу по волосам.

   - Я… была так счастлива в тот миг, - по-прежнему хрипловато продолжила Уран после лёгкой заминки. – Нептун… Когда мы все разъедемся из Дворца по своим замкам, приезжай ко мне. Приезжай, когда сможешь, когда будет тебе удобно, просто, когда захочешь уделить мне внимание. В любое время, без письма, без вести, я буду рада видеть тебя.

  Нептун молчала, замерев и почти слившись с тишиной и сумраком, залившими комнату. Не шевелились даже лёгкие локоны, чутко трепетавшие от залетавшего с балкона ветра. Лицо женщины скрывала густая тень.

   - Приезжай хоть на день, хоть на неделю, - голос замолчавшей на миг Уран стал ещё тише, в нём снова дрогнула мольба, но она продолжала говорить с прежней настойчивостью, льнула к Нептун, как ребёнок, гладила её руки, словно полагала, что так подруга скорее услышит её. – Я приготовлю тебе твою любимую комнату, и… ничто не изменилось из того, что когда-то тебе так нравилось. Закаты и восходы стали ещё прекрасней, тишина – ещё слаще… Возможно, к тебе снова придёт то вдохновение, которого ты так ждала, помнишь? Мои слуги отлично вышколены, никто не будет тебе мешать, а если тебе что-то потребуется, я достану это даже из-за границы... Ты будешь писать и создавать шедевры, которые прославят тебя на века... Я буду очень рада, если смогу помочь тебе хотя бы так. Приезжай, когда захочется тебе самой, когда выдастся время, я буду очень тебя ждать. Приезжай же, хорошо?

   - Хорошо, - помолчав, словно через силу едва слышно ответила Нептун, и Уран, глубоко, судорожно, но успокоенно вздохнув, теснее прижалась к ней, и её серьги еле слышно отозвались робким звоном. Нептун никак не ответила на это движение.

  На небе в очередной раз погасли разноцветные отблески. Уран, полежав в тишине, наконец снова повернула голову, отпустила талию Нептун и, младенческим жестом потянувшись к ней, осторожно и робко взяла в ладони её руку, потрогала сапфировые перстни. Браслеты и серьги Уран, словно встрепенувшись, зазвенели по-прежнему грустно, но, казалось, уже не с такой откровенной печалью, как раньше.

   - Мне так нравятся твои руки, - по-детски серьёзно сказала женщина, и её сухие глаза сверкнули в свете очередного залпа салюта. – Такие миниатюрные…

   - Перестань, - неожиданно охладела Нептун, и Уран, сильно вздрогнув от её голоса, испуганно отдёрнула руки под резкий и встревоженный звон браслетов.

   - Хорошо, – еле слышно прошептала она.

  В молчании прошло некоторое время, в течение которого ни та, ни другая не шевелились, не подавали голоса. За окнами неумолчно гремел салют, по-прежнему вызывая искреннее восхищение зрителей.

  Уран наконец тихонько вздохнула, и вздох прозвучал так, как если бы до этого она не осмеливалась даже дышать. Нептун молчала, спокойно сложив руки на коленях, подле виска Принцессы.

   - У тебя перстенёк такой интересный, - виновато и просяще прервала молчание Уран, всё это время неотрывно смотревшая подруге в лицо. – Как ларчик.

  Нептун улыбнулась, не глядя на неё.

  Уран, помолчав, снова несмело потянулась к её руке, но только она хотела дотронуться до массивного золотого перстня на пальце Нептун, как та мягко, но непреклонно отняла у неё руку, и сапфиры холодно блеснули в полумраке. Уран снова помолчала и неожиданно поднялась с колен подруги. Браслеты и серьги её звенели горько, плачуще, однако еле слышно, будто не осмеливались нарушать в очередной раз сменившую грохот салюта кратковременную тишину.

  Мягко шурша платьем, Уран устроилась на своей подушке, обхватила руками колени, опустила голову. С силой зажмурилась, но всего на несколько мгновений.

   - Я пойду, - вдруг сказала она, под мелодичный перезвон украшений вставая с подушки и старательно расправляя юбку.

   - Куда ты? – изумлённо взглянула на неё Нептун, будто очнувшись, сквозь сумрак её локонов блеснули сапфиры в массивных серьгах. Уран, уже обошедшая стол, изящно придерживая юбку, чтобы не зацепить подолом за край столешницы, обернулась на неё и, еле заметно склонив голову, печально и жалко улыбнулась.

   - Спасибо, - голос у неё вдруг надломился, стеклянно зазвенел в унисон с лёгким звоном серёг, хотя, возможно, Нептун только так показалось в тишине. – Я пойду, праздник ещё не кончился. Полюбуюсь фейерверком с Дворцовой поляны.

   - Уран, останься!

  Уран взглянула на неё, ссутулившись и беспомощно надломив брови, и Нептун вдруг резким, совсем не женственным жестом стиснула кулак, словно собирая в него всю волю, но, вскинув голову, повторила:

   - Останься. Ведь фейерверком можно любоваться и с моего балкона.

  Уран, взмахнув ресницами, бессознательно сжав руки у ключиц, стояла на прежнем месте.

  Тогда Нептун стремительно, но бесконечно грациозно, будто дикая кошка, поднялась с подушки, скользнула к Уран, сжала в ладонях руки женщины, сапфиры в её украшениях сверкали, слепя глаза. Уран, со странным в игре света выражением лица, смотрела на неё, не двигаясь, и вдруг приникла, обхватила за шею, крепко обняла – и, как прежде, послушно и нежно звенели в такт её движениям её серьги и браслеты.

   - Спасибо, - прошептала она, глубоко вздыхая. Нептун, медленно положив руки ей на спину, стискивала зубы, резко жмурясь, словно пытаясь сдержать рвущиеся слёзы.

   - Пойдём на балкон, - наконец произнесла она, медленно прикрыв глаза. – Полюбуемся…

   - Пойдём, - тихо и светло шепнула Уран.

  В этот момент за окном грохнуло гораздо сильнее, чем до этого, и тотчас же снизу, с поляны, донёсся единый многоголосый вопль восторга. Уран, встрепенувшись, оторвалась от Нептун и восхищённо расширила глаза. Затем, круто развернувшись и торопливо подхватив юбку, бросилась к балкону под неумолчный и озорной перезвон украшений:

   - Нептун, смотри! Смотри, какая красота! Я была у мастеров, но они не сказали мне о том, что будет такое! Смотри, ещё раз! Потрясающе! Непременно навещу Кантариуса снова! Он должен рассказать мне, по каким законам происходит… Нептун? Где ты? Что ты там делаешь?

   - Я здесь, - появилась из полумрака комнаты Нептун, мерцая сапфирами и неся в руках посверкивающие звёздными искрами бокалы. – Я наливала нам вино. Возьми.

   - Спасибо, - ласково взглянула на неё Уран, принимая свой бокал. – Нептун, посмотри, как красиво.

   - Очень красиво, - подтвердила Нептун, приникая к ней. – Уран… Я предлагаю выпить за этот вечер.

  Они соприкоснулись самым краем бокалов, и те мелодично зазвенели, будто колокольчики. Уран с наслаждением отпила половину налитого, Нептун лишь едва пригубила вино, наблюдая за ней.

   - Ты счастлива? – спросила она, когда Уран подняла взгляд к небу под неуловимый перезвон серёг.

   - Да, - помолчав, тихо ответила та. – Мне так хотелось того, что я сейчас чувствую, и… сейчас я счастлива. Что такое? Я сказала что-то смешное?

  Нептун, смеясь, прикрыла на миг рот рукой, затем взяла у неё из руки бокал, развернулась и ушла с балкона в комнату.

   - Нептун, подожди!

  Нептун, хохоча, прошла по комнате и, остановившись у дальнего окна, обернулась, поманила её к себе, сапфиры волшебно блестели у неё на руках. Ошеломлённая Уран вступила вслед за ней в комнату, машинально подобрав подол платья.

   - В чём дело, Нептун?

  Внезапно она споткнулась.

   - Нептун…

  Нептун, продолжая хохотать, наблюдала за тем, как под ломаный звон украшений Уран приваливается к стене, скользя руками по платью.

   - Нептун, мне плохо... Нептун, помоги мне! Пожалуйста!

  Нептун, наконец успокоившись, протянула руку и дёрнула за шнур, скрывающийся среди портьер. Уран, не в силах выпрямиться, следила за её движениями, и глаза её медленно наполнялись ужасом.

   - Нептун… Нептун, ты…

  Нептун мягко, словно кошка, пошла к ней. Уран, со вспыхнувшей в глазах мольбой, облегчённо улыбнулась, но Нептун прошла мимо и задёрнула полупрозрачные занавески, отгораживающие балкон от комнаты. Уран, напрягшись всем телом, попыталась было поймать её за юбку, но накатывающая всё сильнее слабость вынудила её снова в изнеможении опереться о стену. В следующее мгновение она поняла, что ноги перестают держать её.

   - Непт… ун… чем… чем ты опоила… меня… Нептун!..

  Силы, потраченные на крик, бросили её на колени. Потом на бок. Серьги и браслеты судорожно звенели, ловя её ужас. Изнутри неумолимо, незаглушимо поднимался вещий страх, всё сильнее холодил сердце, давая понять, что она уже проиграла.

  Она не боялась смерти, но интуитивно уже знала, что смерти ей не предназначили. К ней приближалось нечто, что она должна была пережить, хотя ей лучше было бы умереть. Бороться с этим решением, хладнокровно принятым и точно рассчитанным за её спиной, она не могла. Совершенно добровольно и притом послушно, как ведомая на заклание, она проделала всё, что от неё ждали, и должна была предъявлять все претензии только себе самой.

  Она не хотела верить этому, даже зная, что глупо и бессмысленно обманывает себя. Она судорожно вытянулась на ковре, с усилием приподнялась на локте, попыталась удержаться за столешницу, но непослушные, трясущиеся всё сильнее пальцы сумели ухватить только скатерть; скатерть поехала, сползла на ковёр, с еле слышным хрустальным перезвоном упали бокалы, перевернулся и со стуком свалился со стола графин с вином…

   - Нептун… Непт…

  Нептун плавно расплылась и померкла в её глазах, растворившись в неясных цветовых пятнах, голова закружилась, и она рухнула на пол, конвульсивно водя дрожащими руками по ковру, всё ещё пытаясь приподняться. Слёзы отчаяния и ужаса стиснули горло, она подавила их в себе, не верила и звала, звала, снова и снова пытаясь докричаться до Нептун, но изо рта вырывались лишь невнятные и глухие, постепенно слабеющие звуки.

  Она всё ещё не сдавалась, ворочаясь на ковре, как новорождённый котёнок, но ужас давил, подавлял, лишал рассудка, только помогая неизвестному яду, разливающемуся по её телу, и тело медленно тяжелело, наполняясь безвольной и неодолимой усталостью. Под её запястьем лопнул бокал – она почти не ощутила боли, не видела собственной крови, текущей по руке, смешавшись с вином. Последние краски перед её глазами расплылись и слились в единый серый фон, от которого становилось дурно; закрыв глаза, она тяжело уронила голову на ковёр, раскрыла рот, но голоса уже не было.

  Хлопнула дверь, мимо неё кто-то прошёл, пол под тяжёлыми шагами равномерно сотрясался. Над её головой что-то глухо стукнуло, и она едва узнала голос Нептун:

   - Ваше Величество, я…

   - Я принёс обещанное. Всё сделано в точности так, как вы и заказывали, Принцесса Нептун. Можете не беспокоиться, я проверил лично, изделие в точности совпадает с вашим рисунком. Благодарю вас.

  Бессознательный страх затопил её всю, ощущение неизбежной, надвигающейся всё быстрее беды переворачивало внутренности. Беззвучно крича, она пыталась биться уже инстинктивно, но тело больше не слушалось её. Осколки разбитого бокала впивались в кожу, она не чувствовала этого.

   - Принцесса, вы уверены, что в моём распоряжении вся ночь? – донёсся откуда-то сверху голос Эндимиона. – Вы точно рассчитали дозу?

   - Ваше Величество, я хотела бы заметить…

  Голос невнятно резанул по ушам, и слух отключился.

  Последним осознанным движением она уткнулась лбом в ковёр, мягкой шероховатости которого уже не ощутила, и утихла.

  Она очнулась от того, что кто-то осторожно касался её руки.

   - Принцесса Уран… Принцесса Уран, вы опоздаете к завтраку…

  С огромным трудом ей удалось открыть глаза и вяло повернуть голову на голос.

   - Садако…

   - Сейчас будет готова ванна, госпожа. Вставайте, иначе вы опоздаете на завтрак с Принцессами.

  За полными солнца окнами чирикали птицы. Она лежала в своей постели, в шёлковой рубашке, которую вчера надевала под платье. Правая рука была забинтована от запястья до локтя, лоб приятно холодила мокрая повязка.

   - Как я сюда… попала?

  Служанка аккуратно сняла повязку с её головы, а сил протестовать она в себе не нашла: в горле пересохло так, что даже слюна не выделялась во рту.

   - Король Эндимион принёс вас на руках глубокой ночью, Принцесса. Он сказал, что вам стало дурно после принятия слишком большого количества неразбавленного вина. Вы так опьянели, что он очень беспокоился о том, что вас могли увидеть слуги, и вынужден был дождаться окончания празднества, дабы собственноручно перенести вас в ваши покои. Вы не помните?..

   - Нет, - прервала она, не в силах слышать спокойного, как всегда, голоса служанки. – Нет, я этого не помню… Иди. Приготовь всё для омовения…

  За Садако закрылась дверь.

  У неё не было сил встать, не хватало духу подняться, набросить пеньюар, пройти в соседние покои, где, судя по доносящимся из-за двери звукам, слуги готовили ванну. В опочивальне царила духота, под одеялом было жарко так, что рубашка прилипла к потному телу, и если бы она не была так разбита, её, должно быть, передёрнуло бы от омерзения. Но она заставила себя сесть на постели только для того, чтобы осмотреться и поискать воды. Чёрная, бездонная пустота в голове мучила не так сильно, как жажда. Пить хотелось невыносимо. До рези в иссохшем рту. До рефлекторных, сухих и мучительных, сглатываний.

  На прикроватном столике стояли два графина – один со слабо разбавленной вишнёвой наливкой, другой с водой. Она рванулась к воде так, что едва не свалилась с кровати на пол, столик зашатался, жидкость в сосудах опасно забултыхалась. Схватила графин, жадно пила прямо из горлышка, не тратя времени на то, чтобы налить воду в стоявший рядом стакан. Остатками воды кое-как умылась, заливая постель и пропитанную потом рубашку, утёрла ребром ладони мокрый рот и тут почувствовала запах. И вкус.

  Не думая о том, что в любой момент может войти Садако, она отбросила одеяло, вскочила с постели и торопливыми, судорожными движениями задрала рубашку до пояса. Затем, пошатываясь от слабости и путаясь в тонких лямочках, стянула её через голову, с содроганием швырнула на пол, бросилась к большому зеркалу в глубине комнаты. И, медленно поднеся к горлу трясущиеся руки, сдавила его так, чтобы изо рта не вырвалось ни звука, отступила обратно, села на постель.

  Между грудями и вокруг сосков, внизу живота, под прозрачным кружевным бельём, на бёдрах у паха виднелись полусмазанные следы помады цвета кровавого коралла. Точно такие же, какие вчера оставляла Нептун на краях своего бокала. Точно того же цвета. И не только они. От ещё влажных рук исходил запах, в идентификации которого нельзя было сомневаться.

  Дико оглядевшись, она схватила со столика ручное зеркало, поднесла к лицу, перебарывая дрожь рук. Вода, которую она, напившись, растёрла вокруг рта, оставила на коже следы. Которые не должна была оставлять.

  Выпустив из рук зеркало, с мягким стуком упавшее на ковёр, остановившимся взглядом она уставилась в угол комнаты. Тяжёлое забытье в голове начало обретать контуры.

  Приглашение. Вино. Темнота. Нежность, ласка, игра, притяжение. Промедление Нептун во время восхитительного залпа салюта. Шнур в портьерах – несомненно, звонок, сигнал для ожидающего в определённом месте коронованного сообщника. Неизвестное вознаграждение, принесённое Королём, плата за выполненную работу. Массивный ларцеподобный перстень Нептун, так не гармонирующий с её нарядом и остальными украшениями, гордыми и безупречными, как она сама, патрицианскими сапфирами... Неизвестная субстанция, без вкуса и запаха, а скорее всего, и без цвета, без сомнения, находившаяся в перстне, быстрорастворимая, быстродействующая, парализующая, но – не убивающая. Смесь трав? Каких?

  За что?! Почему?! Нептун, милая, любимая, поистине драгоценная подруга, ради которой она дала бы вырезать себе сердце из груди, пошла бы на костёр, закачалась бы на виселице! Нептун, которой она готова была доверять во всём, которой открывала все, даже самые потаённые, мысли и желания! Нептун, единственная, кто мог облегчить её боль, кто мог понять её, утешить, найти выход из любого лабиринта событий и чувств! Как она могла согласиться?! Как могла предоставить её тело для забав Королю и сама развлекаться с ней, бесчувственной и беспомощной?! Почему??!! За что?!?!

  Раздавленная, потрясённая, опозоренная, держаться она была не в силах. Слёзы переполнили глаза мгновенно, перелились через край, потекли по лицу, застилая зрение. Жалко заскулив, как осиротевший волчонок, она скрючилась, склонилась к коленям, но тут же крепко, обеими руками, зажала рот, замолчала, медленно выпрямилась и, отняв руки от лица, глубоко вздохнула.

  Посидела молча, сердито шмыгая носом, сглатывая и смаргивая с ресниц слёзы и по-детски утирая глаза стиснутыми кулаками. Затем зажмурилась, сжалась на постели, зябко обхватила себя за плечи, подтянула колени к груди и, судорожно всхлипывая, дрожа в жестоком ознобе, тихо, горько заплакала. В этот момент в опочивальню вошла Садако со свёрнутым полотенцем в руках.

  Мочалкой было не соскрести всё, что осталось на ней. Но она скребла так долго и так яростно, будто надеялась, что ей это удастся. Безмолвная Садако прислуживала, как всегда, предугадывая её мысли. Поливала, вытирала, поддерживала, подхватывала, когда она, сотрясаемая беззвучными рыданиями, роняла вещи из дрожащих рук, шаталась на ровном месте, опираясь на всё, что попадалось под локоть, а это не всегда было то, что могло бы выдержать её вес. Ложное ощущение спокойствия исчезло так же быстро, как и появилось, засевший внутри крик, дикий, пронзительный, чужой и визгливый, рвал глотку, скручивал и раздирал всё нутро, и несколько раз, в течение ряда страшных мгновений, ей казалось, что она не выдержит.

  Будь она в своём летнем замке, она кричала бы, рыдала, билась, пока не пропал бы голос, не заботясь о том, что её могут услышать. Там был дом, пусть не родной, но давно уже ставший таким, дом, где всё могли бы понять и оправдать. Здесь его не было. Здесь за каждой стеной, за каждой чужой, ненавистной, враждебной стеной, были чужие люди, чужие слуги. Чужие уши, чужие глаза ловили малейший непривычный звук, малейшее необычное движение, далеко не для того, чтобы истолковать их в её пользу. Много ушей. Много глаз. Много слуг.

  Она вряд ли когда-нибудь узнает, что именно происходило той ночью в покоях Нептун, но по дурноте, накатившей на неё после горячей ванны, стало ясно, что сполна насладившийся её беспомощностью Эндимион, придя в себя по окончании всех утех, влил ей, покорной, в рот с полбутылки марсианского вина, а то и больше. Марсианские вина гораздо крепче плутонианских, а бутылки, в которые их разливают, не в пример массивней. Потому Садако и поверила, что она напилась до бесчувствия, иначе она непременно переодела бы её, прежде чем уложить в постель. Потому Нептун и не стёрла с её тела следы помады там, где их прикрывала рубашка: ей был известен характер Садако, она знала, что за пьяной госпожой та не стала бы ухаживать чересчур тщательно, и можно было не опасаться, что служанка что-то заподозрит. Всё было рассчитано точно, и только небо надо благодарить за то, что она довольно устойчива к действию горячительного, иначе сейчас её непременно терзало бы гораздо более тяжёлое похмелье...

  Ей и без того было худо. По словам Садако, перед рассветом, не приходя в себя, она начала мучительно задыхаться, у неё был сильный жар, который, к счастью, удалось сбить. Должно быть, это была реакция на зелье, которым напоила её Нептун. Однако права остаться в своих покоях, сославшись на недомогание, она не имела: вчерашний праздник ещё продолжался, и она обязана была присутствовать на официальной части. К тому же как она сможет взглянуть на следующий день в глаза слугам, если Эндимион и Нептун распустят по всему Дворцу слух, что причиной её недомогания является невоздержанность в употреблении крепких напитков? Слишком мало найдётся во Дворце людей, которых не удовлетворит эта версия, ведь она, Принцесса Уран, эскадронная шкура, вопреки своему на удивление благородному происхождению, способна на многое. Нечего было даже и пытаться объяснять, как всё произошло на самом деле: никто не поверит тому, что она не по своей воле легла под Нептун и тем более под Короля, и, признавшись в этом кому-либо, она навсегда покроет себя несмываемым, как дёготь, позором.

  Единственным утешением служила мысль, что у неё есть Садако, верная, стойкая и молчаливая, словно плутонианские ущелья. Садако, не подавшая при слугах и виду, что с хозяйкой что-то не так, после первых же её слов, смешанных со слезами бессилия, откровенно призналась и повинилась в том, что поверила Эндимиону, и ухаживала за ней и утешала её, совсем потерявшую надежду. Но если даже Садако решила, будто Уран действительно могла настолько снизить планку требований к себе, что заставила сгорать от стыда самого Короля...

  Она боялась, что разрывающий её изнутри крик вырвется, стоит ей раскрыть рот, но после бокала успокаивающего снадобья, которое Садако заставила её принять чуть ли не силой, неожиданно неломким и спокойным голосом отдала приказ подать приготовленное с позавчерашнего дня платье. Приготовлено оно было лишь на всякий случай, поскольку позавчера ей ещё предстоял выбор, появиться ли на людях в платье, по уставу, или снова фраппировать общество, надев мужской наряд. Сегодня, однако, она поблагодарила себя за эту беспечную, мимолётную, наполовину машинальную осмотрительность. По большей части глупые и даже оскорбительные уставы Дворца мало тревожили её, но сейчас она не могла привлекать к себе излишнего внимания; надев платье, она не станет слишком выделяться среди Принцесс, и хотя вначале их, конечно, заинтересуют причины такого кроткого поведения, все наверняка решат, что это её очередной каприз, и, поудивлявшись, оставят её в покое. Таким образом, вполне возможно, ей удастся продержать себя в руках до самого вечера, а значит… значит, ещё не все флаги спущены, и дальше будет уже легче.

  Приведя мысли в относительный порядок, она немного успокоилась. Послушно облачилась в поданные Садако бельё, чулки и платье, сунула ноги в заранее подобранные туфли, надела бережно поднесённые служанкой жемчужные бусы, обернув их несколько раз вокруг шеи, а затем диадему, используя Садако в качестве зеркала. Разбинтовала руку, натянула перчатки, правую – прямо на шрамы от разбитого бокала, к её облегчению, уже не кровоточащие. И поблагодарила себя за то, что давно приучила всех во Дворце к отсутствию даже минимального количества косметики у себя на лице. Сейчас у неё всё равно не получилось бы нанести раскраску хоть сколько-нибудь ровно. Следов от вчерашнего на лице, к счастью, не осталось, иначе лучше было бы вообще не вставать с постели.

  Дав последние мелкие указания Садако, собиравшейся продолжать праздновать в обществе других слуг, она наконец покинула опочивальню и появилась в общей столовой с небольшим опозданием, сославшись на нерасторопность служанки, якобы куда-то задевавшей приготовленные заранее украшения. С Нептун и Эндимионом поздоровалась равнодушно, глядя в лица, и только подходя к своему месту, заметила четыре жемчужины в ожерелье Нептун. Четыре огромных серых жемчужины в окружении ярко-зелёных изумрудов, выложенных начальной руной имени владелицы ожерелья.

  «Ты знаешь, Уран, на моей родине случилось горе.»

  «Какое? Когда?»

  «…Помнишь серый жемчуг Серенити?»

  «Ожерелье? Конечно. Ты мечтала приобрести такие же жемчужины, но говорила, что украсила бы себя ими гораздо более умело, нежели Королева. Что речной жемчуг рядом с ними – страшная безвкусица, что они достойны лучшего обрамления. Зелёные бериллы или топазы, если не ошибаюсь. Так?»

  «Да. Как хорошо ты всё помнишь…»

  «Я никогда не жалуюсь на память. Но что за горе?»

  «Боюсь, я никогда не смогу получить таких жемчужин.»

  «Почему?»

  «Разрушена ферма.»

  «Какая ферма?»

  «Разумеется, та, где добывали серый жемчуг. Произошёл сильный шторм… Восстановить её удастся очень нескоро.»

  «Неужели серый жемчуг не добывают больше нигде в мире? А на Венере?»

  «Уран, если я говорю, что это горе, значит, так и есть.»

  «Прости.»

  «Такого жемчуга не достать больше нигде. Нигде… Одна серая жемчужина, подобная тем, что находятся в ожерелье Серенити, возможно, и обнаружится где-то, но четыре… Нет, никакой надежды. Этот шторм лишил меня мечты. Ожерелье Серенити уникально, и я не могу получить такое же.»

  «Перестань. Так ли уж нужны тебе эти жемчуга? В твоей коллекции есть и более редкие экземпляры.»

  «Да, но я не могу видеть, как она носит это ожерелье!»

  «Нептун, успокойся...»

  «Я не могу видеть эти прекрасные жемчужины в окружении какого-то гадкого речного жемчуга!»

  «Нептун.»

  «Это я должна носить эти жемчуга! Я Принцесса Нептун! Они принадлежат мне по праву!»

  «Нептун, я всё это уже слышала раньше…»

  «Не перебивай меня! Я готова на что угодно ради них. Я сделаю всё, лишь бы они стали моими…»

  «Не кричи, Нептун. Вот, допей своё вино, и хватит. Успокойся. Конечно, тебе обидно, но не можешь же ты убить Серенити и украсть у неё ожерелье. Ничего не поделаешь, придётся немного потерпеть. Я уверена, ферму восстановят за столь короткое время, что ты не успеешь оглянуться, как у тебя будет столько серого жемчуга, сколько ты пожелаешь. Я прошу тебя, успокойся. Тебе ведь не нужно, чтобы эти речи услышал кто-то посторонний?»

  «Ты ничего не понимаешь, Уран. Я знаю, как много времени требуется для того, чтобы раковины прижились, чтобы жемчужины достигли нужного размера… Ты не понимаешь меня. Ты никогда меня не понимала. Я готова на всё ради этих жемчугов…»

  «Нептун, ты пьяна. Ну вот, расплакалась. Не плачь. Я сделаю что угодно, только бы не видеть твоих слёз. Я достану тебе эти жемчужины.»

  «Ты не сможешь этого сделать. Не пытайся утешать меня, будто я ничего не понимаю.»

  «Ну, право же, какая ты умничка. Ты всегда раскусывала все мои хитрости, как орешки. Не плачь. Такой умнице и красавице не из-за чего плакать. Правда? Подумаешь, какое-то ожерелье.»

  «Боги, насколько же ты глупа! У кого я надеялась встретить сочувствие!»

  «Не плачь. Нептун. Я прошу тебя, не плачь. Что мне сделать, чтобы ты успокоилась?»

  «Оставь меня в покое!»

  «Милая, ну стоит ли так расстраиваться из-за нескольких жемчужин?»

  «Не зови меня так! Я не хочу слышать тебя! Тебе никогда меня не понять! Тебе никогда не испытать того, что испытываю я!»

  «Нептун, сядь. Душа моя, я прошу тебя, сядь! Что с тобой?! Разве можно так себя терзать?»

  «Оставь меня в покое...»

  «Ну, хватит, хватит. Сядь, я вытру тебе слёзы. Ты такая красавица, а щёки у тебя блестят. Вот так. Не надо, не пей больше. Дай мне графин, иначе ты его уронишь. Не плачь. Покажи мне другую щёчку.»

  «Не разговаривай со мной, будто с ребёнком! Я… Я хочу иметь это ожерелье. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы этот жемчуг стал моим. Он… Он достоин лучшего обрамления… Нет, ты ничего не понимаешь, Уран!»

  «Не кричи. Я всё понимаю. Вот, теперь хоть на человека похожа. Не горюй так, миленький. Хочешь, я тебя поцелую? Ну, стало легче? Не плачь. Идём ко мне, я обниму тебя, и сразу полегчает. Будь у меня серый жемчуг, я бы с радостью отдала его тебе, но, к сожалению, у меня его нет… Не надо плакать, сердце моё, мы что-нибудь придумаем! Обратимся к Королю Эндимиону, расскажем ему обо всём. Серенити вряд ли расстанется с этим ожерельем, но не единственные же эти жемчужины на свете. Наверняка у кого-то ещё имеются подобные украшения, и тогда мы сможем выкупить их, чтобы они достались тебе. Только вряд ли тебе будет приятно, если вы с Серенити появитесь на каком-нибудь торжестве в одинаковых жемчугах…»

  «Ничего… Я сумею преподнести себя должным образом. Уран… Дай мне ещё вина.»

  «Не дам. Завтра тебе будет очень нехорошо и, ещё того хуже, очень стыдно.»

  «Тогда поцелуй меня ещё раз. Пожалуйста... Уран… А если то, что ты задумала, не удастся?..»

  «А если и это не удастся, то уж тогда, боюсь, придётся тебе смириться. Но не думай об этом, ведь мы ещё ничего не узнали. Я завтра же поговорю с моим ювелиром, у него есть весьма ценные связи, и мы сможем достоверно узнать, где в системе имеются украшения из серого жемчуга. Я могу сказать тебе точно, что в сокровищнице моей матери подобных нет, иначе она прислала бы и мне серых жемчужин, но, возможно, у кого-то из знати… Ну что с тобой, Нептун? Прошу тебя, не плачь. Родная моя, успокойся! Сердце разрывается на тебя смотреть! Разве жемчуг стоит твоих слёз, пусть даже такой редкий? Ты всегда была красавицей, и никакие драгоценности не заменят того, что есть у тебя от природы. Что тебе это ожерелье?»

  «Я хочу его иметь. Я просто хочу его иметь…»

  «Я тоже много чего хочу иметь. Не плачь.»

  «Ты глупа!»

  «Успокойся, Нептун, я тебя прошу.»

  «Оставь меня в покое! Ты неизмеримо глупа…»

  «Нептун, ради Бога, успокойся. Хорошо, пускай я глупая, а ты умная. А ещё ты краше всех в королевстве. И тем не менее не нужно было тебе столько пить. Тихонечко, тихонечко! Успокойся, иначе станет дурно. Вот так. Где там у тебя пряжка? Давай расстегнём пояс, и ты подышишь. Не надо было тебе так затягиваться, моя хорошая, все и так знают, что у тебя самая тонкая талия во Дворце.»

  «Самая тонкая талия во Дворце у тебя…»

  «Зато у меня нет таких красивых плечей и маленьких рук... Нептун, это не пояс, а орудие пытки. Ты точь-в-точь как Серенити, когда-нибудь вы обе затянетесь так, что сразу же задохнётесь... Всё, милая, всё. Посиди спокойно и отдышись. А я сейчас позову Саэнту, и она уложит тебя в постель. Тебе нужно выспаться.»

  «Ты так ничего и не поняла, Уран. Я пойду на всё, чтобы получить эти жемчужины…»

  Она уже не могла вспомнить, когда именно случился давний, наполовину забытый разговор. Горлу вдруг стало невыносимо тесно в ошейнике жемчужных бус.

  «Я принёс обещанное. Всё сделано в точности так, как вы и заказывали, Принцесса Нептун. Можете не беспокоиться, я проверил лично, изделие в точности совпадает с вашим рисунком. Благодарю вас…»

  Она схватилась за бусы двумя руками, силясь освободиться. Крик, теснивший грудь, рванулся на волю. Она сжала его, сдавила горло, чтобы не издать ни звука, и окручивавший шею жемчуг впился в кожу, стремясь задушить её.

   - Уран, что же ты не садишься?.. Уран?..

  Задыхаясь, она пошатнулась, изо всех сил рванула бусы. Шёлковая нить лопнула. Жемчужины с чугунным грохотом посыпались вниз…

// Morita Rumino aka Lions aep Nenar.